Неточные совпадения
Она стала наблюдать за собой и с ужасом открыла, что ей не только стыдно прошлого своего романа, но и
героя… Тут жгло ее и раскаяние в неблагодарности за глубокую преданность ее
прежнего друга.
Прежняя штука, притвориться обиженным, выставить какую-нибудь пошлую сторону характера, чтобы опереться на нее, не годится: два раза на одном и том же не проведешь: вторая такая история лишь раскрыла бы смысл первой, показала бы его
героем не только новых, но и
прежних времен.
Он обедает, однако, регулярно дома и после обеда по-прежнему усаживается в диванной и о чем-то вечно таинственно беседует с Катенькой; но сколько я могу слышать — как не принимающий участия в их разговорах, — они толкуют только о
героях и героинях прочитанных романов, о ревности, о любви; и я никак не могу понять, что они могут находить занимательного в таких разговорах и почему они так тонко улыбаются и горячо спорят.
Павел пробовал было хоть на минуту остаться с ней наедине, но решительно это было невозможно, потому что она то укладывала свои ноты, книги, то разговаривала с прислугой; кроме того, тут же в комнате сидела, не сходя с места, m-me Фатеева с
прежним могильным выражением в лице; и, в заключение всего, пришла Анна Гавриловна и сказала моему
герою: «Пожалуйте, батюшка, к барину; он один там у нас сидит и дожидается вас».
— Вот как! — произнес
герой мой, и (здесь я не могу скрыть) в душе его пошевелилось невольное чувство зависти к
прежнему своему сверстнику. «За что же, за что воздают почести этому человеку?» — думал он сам с собой.
По-прежнему шла от него высокая решетка, большой колокол и царь-пушка тоже стояли на
прежних местах, и все это — увы! — очень мало заняло моего
героя.
Действительно, офицер этот в настоящую минуту был жесточайшим трусом, хотя 6 месяцев тому назад он далеко не был им. С ним произошел переворот, который испытали многие и прежде и после него. Он жил в одной из наших губерний, в которых есть кадетские корпуса, и имел прекрасное покойное место, но, читая в газетах и частных письмах о делах севастопольских
героев, своих
прежних товарищей, он вдруг возгорелся честолюбием и еще более патриотизмом.
Иначе и невозможно: как скоро сознание правды и права, здравый смысл проснулись в людях, они непременно требуют не только отвлеченного с ними согласия (которым так блистали всегда добродетельные
герои прежнего времени), но и внесение их в жизнь, в деятельность.
Такие разговоры, занимательные только для них, повторялись довольно часто и содержание и заключение почти всегда было одно и то же; и если б они читали эти разговоры в каком-нибудь романе 19-го века, то заснули бы от скуки, но в блаженном 18 и в год, описываемый мною, каждая жизнь была роман; теперь жизнь молодых людей более мысль, чем действие;
героев нет, а наблюдателей чересчур много, и они похожи на сладострастного старика, который, вспоминая
прежние шалости и присутствуя на буйных пирах, хочет пробудить погаснувшие силы.
Зная нежную струну Остафьева и смекнув, что он, после отлучки за самонужнейшей надобностью, вероятно, стал еще более
прежнего падок на гривенники,
герой наш решился их не жалеть и тотчас же шмыгнул на крыльцо, а потом и в сени вслед за Остафьевым, кликнул его и с таинственным видом пригласил в сторонку, в укромный уголок, за огромную железную печку.
Но теперь уж все эти
герои отодвинулись на второй план, потеряли
прежнее значение, перестали сбивать нас, с толку своей загадочностью и таинственным разладом между ними и обществом, между великими их силами и ничтожностью дел их…
Сии
Герои стремились возобновить
прежнюю славу свою в каменистом отечестве Финнов и доказать миру, что стража Монархов' Российских достойна своего имени и сана.
Послание Катерины Архиповны, если не высказывало полного согласия на предложение моего
героя, то в то же время было совершенно написано в другом духе, чем
прежнее ее письмо, — это была ласковая, пригласительная записка приехать и переговорить об интересном и важном деле.
Но время шло. Дифирамб превратился в трагедию. Вместо Диониса на подмостки сцены выступили Прометеи, Этеоклы, Эдипы, Антигоны. Однако основное настроение хора осталось
прежним.
Герои сцены могли бороться, стремиться, — все они были для хора не больше, как масками того же страдающего бога Диониса. И вся жизнь сплошь была тем же Дионисом. Долго сами эллины не хотели примириться с этим «одионисированием» жизни и, пожимая плечами, спрашивали по поводу трагедии...
Но живые по-прежнему были бодры и сильны духом, той неуязвимой бодростью и силой, на которую так способен наш исключительный
герой — русский солдат.
Наше правдивое повествование окончено. Говорить о судьбе остальных
героев и героинь не стоит. Они живут по-прежнему, припеваючи, среди вас, заражая воздух своим тлетворным дыханием.
Остальные
герои нашего правдивого повествования живут по-прежнему в Петербурге и Москве.